Разговоры о том, что Россия и Иран приступили к более активному укреплению партнерства, в том числе в военно-политической области, вновь активно муссируются в российской, иранской и иностранной прессе. Этому во многом способствовал недавний визит главы минобороны РФ в Тегеран и недавние заявления о том, что осенью начнутся работы по ядерному объекту «Бушер-2». Периодически раздаются рассуждения аналитиков о том, что Россия и Иран связаны общими интересами в том, чтобы заставить Саудовскую Аравию отказаться от политики резкого снижения цен на нефть. Но в реалии дела идут далеко не так, что отвечало бы стратегическим интересам РФ и ИРИ.
Общие интересы
Недавний визит в Тегеран министра обороны России Сергея Шойгу примечателен тем, что это была первая за 15 лет поездка шефа российского военного ведомства в Иран. Как таковой, визит вызвал массу предположений и догадок о сближении между Москвой и Тегераном. Но пока еще слишком рано делать вывод о том, что приезд Шойгу в Тегеран свидетельствует о наступающем стратегическом сдвиге в российско-иранских отношениях. У обеих стран есть основания считать, что сотрудничество в сфере безопасности и экономики может быть взаимовыгодным в условиях той политики, которую проводит против них Запад. Но не все в Тегеране полагают, что в руках у Москвы находятся ключи к решению многих иранских проблем, или что Россия действительно решила искать новые подходы в отношениях с Тегераном.
После возвращения Крыма в состав России в марте 2014 года официальные лица в Тегеране пристально следят за тем, как ухудшаются отношения Москвы с Западом, и особенно с Соединенными Штатами, пытаясь спрогнозировать и просчитать, как выстраивать свою линию в этой новой ситуации. Некоторые консервативные, антизападные и антилиберальные деятели в Тегеране полагают, что изоляция России Западом дает Ирану благоприятную возможность для создания стратегического альянса с президентом Владимиром Путиным. Для них выгодно уменьшение роли Вашингтона на Ближнем Востоке и ослабление глобальной роли США в целом. Они достаточно твердо уверены в том, что наступает конец американского мирового господства и заранее размышляют о новом мировом порядке, в котором Исламская Республика Иран сможет играть ключевую роль, в том числе на базе стратегического партнерства с Москвой.
Эйфория и реальности
Однако никто в Москве и Тегеране пока не сформулировал структурированную и достаточно убедительную концепцию для продвижения к этой цели. Наша политика, к сожалению, в отношении ИРИ вообще как-то выпала из концепции внешней политики РФ на ближайший период, т.е., как ни парадоксально, но у нас в отношении Ирана до сих пор нет никакой стратегии. Напрочь отсутствует инициатива, нет упреждающей большой идеи. Нас заносит из стороны в сторону и реагируем на иранский фактор ситуативно, во многом спонтанно. И иранцы это видят, если внимательно изучить иранские заявления, то станет понятно: даже сторонники жесткой антиамериканской линии в Иране признают, что несмотря на громогласные заявления ведущих политиков Москвы, как, впрочем, и Тегерана, об объединении усилий Ирана и России в сфере экономики и безопасности, реальных успехов в этом направлении практически нет. Только одни слова! Торговый оборот между РФ и ИРИ снижается, реализация даже уже заключенных соглашений тормозится. Иран и Россия до сих пор топчутся на месте и лишь просто обсуждают двустороннюю бартерную сделку, в рамках которой предусматривается обменивать иранскую нефть на российские товары, услуги и инвестиции. Это вряд ли можно назвать сколь-нибудь важной новостью, поскольку такие переговоры идут с конца 2013 года.
Тем не менее, оптимисты, уверенные в скором наступлении новой эпохи в российско-иранских отношениях, утверждают, что на сей раз в позициях обеих сторон действительно произошли глубокие изменения, придающие этим отношениям мощный импульс силы. Они указывают не только на визит Шойгу, результатом которого стало подписание ряда соглашений в военной сфере, но и на визит Али Акбара Велаяти в Москву в конце января.
Велаяти, конечно, является одной из самых заметных политических фигур Исламской республики, который с 1981 по 1997 годы занимал пост министра иностранных дел. В ходе пребывания в Москве он провел беседу с Владимиром Путиным в качестве специального посланника президента Хасана Роухани. Но важность поездки Велаяти в Москву в большей степени скорее все-таки связана с тем, что он является главным советником верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.
То, что выбор пал на Велаяти, свидетельствует о том, что обсуждение иранской политики в отношении Москвы ведется на самом верху, и что тон ему задает канцелярия Верховного лидера. Поскольку контакты на высоком рабочем уровне уже давно стали рутинным делом. Иранские официальные лица издавна приезжают в Москву для обсуждения тех вопросов, за которые непосредственно отвечают. Так, например, по вопросам иранской ядерной программы в Москву ездит министр иностранных дел Джавад Зариф. По сирийскому вопросу переговоры с российской стороной ведет заместитель министра иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиян, который весьма близок к иранскому генералу Кассему Сулеймани, являющемуся главным архитектором иранской политики в Сирии.
Именно поэтому хочется верить, что приезд Велаяти в Москву может свидетельствовать о том, что назревают некие существенные изменения в российско–иранских отношениях. Так, Велаяти добился согласия Путина на то, чтобы «повысить статус» Ирана в Шанхайской организации сотрудничества, которая является евразийским блоком безопасности, укрепляемым Россией и Китаем с 1996 года в качестве противовеса западным международным организациям. Имея в ШОС статус страны-наблюдателя, Иран с 2005 года безуспешно пытается стать полноправным членом этой организации. Не исключено, что сейчас в Москве могут дать согласие на присоединение Тегерана к этой организации. Некоторые аналитики даже прогнозируют, что Иран получит зеленый свет на вступление в ШОС в сентябре с.г. на следующем ежегодном саммите альянса, который пройдет в России. Но и это не снимает главного вопроса – а когда состоится российско-иранский двусторонний саммит, который придаст реальный импульс чиновникам для выполнения многочисленных задекларированных намерений?
Негатив сохраняется
У России, к сожалению, довольно нестабильное и неустойчивое отношение к Ирану, напрочь отсутствует какая-либо стратегия в вопросе развития отношений с этой страной, из-за чего многие иранцы скептически смотрят на перспективы сотрудничества с РФ. Среди тех, кто весьма осторожно относится к российским намерениям, заместитель министра нефти Ирана Аббас Шахри Могаддам. Касаясь предположений о том, что российско-иранское сотрудничество приведет к повышению цен на нефть на мировых рынках, Могаддам заявил недавно, что это как минимум сомнительно. «Мы удивлены тем, что Россия, добывающая почти столько же нефти, сколько Саудовская Аравия, не готова выступить заодно с Венесуэлой, Ираном и Ираком, и сократить добычу на два миллиона баррелей в день», — сказал он. Иными словами, давнее и зачастую оправданное недоверие к конечным целям России в ее очередных попытках сближения с Тегераном по-прежнему очень сильно внутри иранского руководства.
Что касается вопросов сотрудничества в сфере безопасности, то в Тегеране с удовлетворением говорят о том, как Россия в декабре 2014 года объявила НАТО своим главным противником, а также об общих представлениях Тегерана и Москвы о террористических угрозах в регионе. Но по-прежнему у многих иранцев остается подозрительность. Дело в том, что некоторые заявления, звучащие из Москвы, вызывают сомнения и у официальных властей ИРИ. Вот один недавний пример. Когда израильский министр иностранных дел Авигдор Либерман на днях находился в Москве, его российский коллега Сергей Лавров заявил, что безопасность Израиля нельзя ставить под угрозу в процессе решения вопросов, связанных с иранской ядерной программой. Такое заявление совершенно ясно показало членам иранского руководства на многозначность интересов Москвы, вызвав у них весьма болезненную реакцию.
Что касается позиции России в вопросе иранской ядерной программы, то в Тегеране преобладает мнение о том, что Москва по-прежнему занимает сторону других государств в рамках «шестерки» мировых держав. Член комиссии иранского парламента по национальной безопасности и внешней политике Назар Шафии предупредил в начале января, что Москва использует переговоры между Ираном и «шестеркой» в качестве «инструмента» отстаивания собственных интересов. «Иран не должен возлагать какие-то особые надежду на Россию, что касается его стратегических отношений с этой страной, — сказал он. — Российские руководители неоднократно заявляли, что могут изменить свою позицию в иранском ядерном вопросе, если США ослабят санкции против России». Эти слова Шафии прозвучали в ответ на заявление российского Министерства иностранных дел, которое за несколько дней до этого предупредило, что сохраняющиеся американские санкции против России «ставят под сомнение перспективы двустороннего сотрудничества (прим. автора - между Москвой и Вашингтоном) в урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы». То есть в Тегеране исходят из того, что Москва открыто разыгрывает иранскую карту в двусторонних отношениях с американцами, и игнорировать это Тегерану трудно.
*********
Во всех этих предположениях о перспективах российско-иранских отношений решающее воздействие будут оказывать три фактора. Во-первых, усиливающиеся противоречия между Россией и Западом в вопросе Украины будут и впредь давать президенту Владимиру Путину основания для сближения с альтернативными партнерами, такими как Иран. Во-вторых, если к июлю с.г. не удастся достичь компромисса в ядерном вопросе между Ираном и «шестеркой», укрепят свои позиции сторонники жесткой политики в Тегеране, которые уже давно весьма скептически относятся к попыткам сближения президента Роухани с Западом и заявляют, что стратегическое будущее Ирана связано с такими странами как Россия. В-третьих, Москве пора начать реальное сотрудничество с ИРИ в торгово-экономических отношениях и ВТС, перейдя от слов к делу. Если это случится, то паровоз российско-иранского взаимодействия наконец-то сдвинется с места.
Комментарии
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарий